"Война и мир". Мечтания и разочарования Андрея Болконского

Литература 19 века - Л.Толстой
Печать
Рейтинг пользователей: / 6
ХудшийЛучший 

М.Г.Качурин, Д.К.Мотольская "Русская литература". Учебник
для 9 класса средней школы. - М., Просвещение, 1988, с. 272 - 276

«Быть вполне хорошим».

Любимые герои Толстого ищут ответа на вопрос, поставленный с особой остротой эпохой 60-х годов, но волновавший также и лучших людей России в начале XIX век: что делать? Чему посвятить жизнь?

«Он так всеми силами души всегда искал одного: быть вполне хорошим...» — эти слова Пьера, сказанные об Андрее Болконской, относятся к ним обоим.

Мы знакомимся с Андреем Болконским в тот момент, когда он собирается на войну. Пьеру он объясняет свое решение желанием вырваться из сферы надоевшей ему светской и семейной жизни. Но есть и другие, тайные причины, о которых князь Андрей не говорит никому: он мечтает о славе, подобной наполеоновской.

 

«Как только он узнал, что русская армия находится в таком безнадежном положении, ему пришло в голову, что ему-то именно предназначено вывести русскую армию из этого положения, что вот он, тот Тулон, который выведет его из рядов неизвестных офицеров и откроет ему первый путь к славе!» Конечно, эти мечты не имеют ничего общего с карьеристскими планами Друбецкого или Берга. «Ведь что же слава? — говорит князь Андрей,— Та же любовь к другим, желание сделать для них что-нибудь, желание их похвалы».

Мечта о подвиге особенно волнует Болконского под Аустерлицем. Видя наступающего противника, он говорит себе: «Вот она, наступила решительная минута! Дошло до меня дело».

Но под воздействием минутной паники бросается в бегство Апшеронский батальон, падает никем не подхваченное боевое знамя, Кутузов требует остановить бегущих, голос его дрожит «от сознания своего старческого бессилия» — все это мгновенно подвигает горделивые мечты князя Андрея, иные чувства теперь владеют им: «чувствуя слезы стыда и злобы, подступавшие ему к горлу», он бросается под пули, поднимает знамя, останавливает бегущих, увлекает их за собой в атаку...

И вдруг стремительное движение резко обрывается. В толстовском повествовании смена планов и ритма всегда предвещает важные перемены в духовном мире и в судьбах героев.

Князь Андрей падает, раненный в голову. «Он раскрыл глаза, надеясь увидеть, чем кончилась борьба французов с артиллеристами, и желая знать, убит или нет рыжий артиллерист, взяты или спасены пушки. Но он ничего не видал. Над ним не было ничего же, кроме неба — высокого неба, не ясного, но все-таки неизмеримо высокого, с тихо ползущими по нем серыми облаками».

Картина природы включается во внутренний монолог князя Андрея: «Как тихо, спокойно и торжественно, совсем не так, как я бежал... Не так, как мы бежали, кричали и дрались; совсем не так, как с озлобленными и испуганными лицами тащили друг у друга банник француз и артиллерист,— совсем не так ползут облака по этому высокому, бесконечному небу. Как же я не видел прежде этого высокого неба? И как я счастлив, что узнал его наконец. Да! Все пустое, все обман, кроме этого бесконечного неба». Так по-новому открылась для князя Андрея жизнь. Он понял суетность своих честолюбивых мечтаний, понял, что в жизни есть нечто гораздо более значительное и вечное, чем война, слава Наполеона. Это «нечто» — естественная жизнь природы и человека.

Еще при встрече с Тушиным поколебались представления Болконского о героях-завоевателях. Мечты о славе окончательно развеялись на Аустерлицком поле. Небо Аустерлица становится для князя Андрея символом нового, высокого понимания жизни, раскрывшихся перед ним «бесконечных и светлых горизонтов».

Дальнейшие события — появление ребенка, смерть жены - потрясли князя Андрея. Разочаровавшись в прежних своих стремлениях и идеалах, пережив горе и раскаяние, он приходит к выводу, что жить для себя и для своих близких  - то единственное, что ему остается. Вспомним сцену у кроватки больного Николушки. Вместе с сестрой князь Андрей долго стоит «в матовом свете полога, как бы не желая расстаться с этим миром, в котором они втроем были отделены от всего света».

Но может ли деятельная, кипучая натура Болконского довольствоваться лишь семейным кругом? Недаром его взгляд был «потухший, мертвый» и даже в улыбке выражалась «сосредоточенность и убитость».

Толстой показывает, как трудно возвращается его герой к жизни, к людям, к новым поискам. Первая веха на этом возрождения — встреча с Пьером и разговор с ним на пароме.  В пылу спора с другом Болконский говорит несправедливые слова, высказывает крайние суждения. Но для себя он делает правильный  вывод. «Надо жить, надо любить, надо верить» — эти слова Пьера глубоко запали в душу князя Андрея. Ожил его потухший взгляд и стал «лучистым, детским, нежным». Именно сейчас «в первый раз после Аустерлица он увидел то высокое вечное небо, которое он видел лежа на Аустерлицком поле, и что-то заснувшее, что-то лучшее, что было в нем, вдруг радостно и молодо проснулось в его душе... Свидание с Пьером было для князя Андрея эпохой, с которой началась хотя по внешности та же самая, но во внутреннем мире его новая жизнь». Первый шаг на этом пути - преобразования в деревне, облегчившие  участь его крестьян. «...Это был один из первых примеров  в  России»,— говорит Толстой.

Разговор с Пьером, а затем встреча с Наташей, лунная весенняя ночь в Отрадном, вызвавшая «неожиданную путаницу молодых мыслей и надежд»,— все это подготовило окончательное воз-ращение Андрея к жизни. Встреча со старым дубом помогла ему осмыслить свое нынешнее душевное состояние.

Олицетворение, примененное здесь писателем, тонко и точно рисует погруженность человека в мир природы. Глядя на дуб, князь Андрей видит не ветви, не кору, не наросты на ней, а «руки»: «пальцы», «старые болячки». При первой встрече дуб представляется ему «старым, сердитым и презрительным уродом», который наделен способностью думать, упорствовать, хмуриться и презирать веселую семью «улыбающихся берез». Князь Андрей приписывает дубу свои мысли и чувства и, думая о нем, употребляет местоимения «мы», «наши»...

Жизненные силы, которые возродили дуб, проснулись и в душе Болконского. Он остро ощущает радость бытия, видит возможность приносить пользу людям, возможность счастья и любви. И он решает: «...надо, чтобы все знали меня, чтобы не для одного меня шла моя жизнь... чтобы на всех она отражалась и чтобы все они жили со мною вместе!»

Может быть, теперь Толстой привел своего героя к прочному итогу? Нет, художник-исследователь не может не видеть, что путь исканий и метаний князя Андрея еще не завершен.

Снова возникают честолюбивые мечты. Князь Андрей намерен принять участие в преобразованиях, которые в то время замышлялись в высших сферах. Однако участие в комиссии Сперанского по составлению законов приводит к новым разочарованиям. Вспоминая своих мужиков, их нужды и заботы, князь Андрей признает работу комиссии «праздной», далекой от насущных интересов народа.

Понять это помогла Андрею и любовь к Наташе. Именно благодаря  естественности, простоте очаровавшей его девушки Болконский как бы вдруг обнаружил фальшь и неестественность  Сперанского и всей той бюрократической среды, душою которой тот был. Теперь перед князем Андреем открылась «жизнь, вся жизнь со всеми ее радостями». Ему кажется, что в любви он нашел подлинное счастье.

Но испытания Болконского не кончились. Счастье оказалось кратковременным, и, чем светлее оно было, тем трагичнее ощущает он разрыв с Наташей. Ему кажется теперь, «как будто тот бесконечный, удаляющийся свод неба, стоявший прежде над ним, вдруг превратился в низкий, определенный, давивший его свод,  в котором все было ясно, но ничего не было вечного и таинственного».

События 1812 года обозначили новый этап в жизни Болконского. Его личное горе отступило на задний план перед всенародными бедствиями. Защита родины становится высочайшей целью его жизни, и князь Андрей возвращается в армию. «Он весь был предан делам своего полка, он был заботлив о своих людях и офицерах и ласков с ними. В полку его называли наш князь, им гордились и его любили». Он уже не стремит: попасть в высшие сферы, где, как он думал раньше, решаются судьбы родины, и остается среди простых и самых нужных на войне людей — солдат и офицеров действующей армии. Мечты о личной славе больше не волнуют его.

Жить, помогая и сочувствуя людям, понимать их, слить свою жизнь с их жизнью — вот тот новый идеал, который пробудился в душе князя Андрея. В разговоре его с Пьером накануне Бородинской битвы особенно отчетливо ощущается единство помыслов Болконского и сражающегося народа. Выражая своё отношение к событиям, он говорит: «И так же думает Тимохин и вся армия».

В эпилоге романа много места уделено Николеньке Болконскому, в котором продолжает жить жаждущая правды душа его отца Это обаятельный образ ребенка, полного светлых мечтаний, страстно стремящегося к правде и добру. Знакомясь с Николенькой, мы словно опять встречаемся с князем Андреем, с тем лучшим, что было в нем и что унаследовано его сыном.

Так, заканчивая «Войну и мир», писатель возвращается к образу Андрея Болконского, как бы приобщая его к той деятельности, которая ждет его сына. «Отец! Отец! Да, я сделаю то,  чем бы даже он был доволен...» — мечтает Николенька. Известно, что Толстой, вернувшись в 70-е годы к работе над романом «Декабристы», хотел сделать одним из его героев сына князя Андрея.

 

А.Б.Есин. Сквозные темы в русской
литературе
XIX XX веков. – М., 2009, с.71-73

Особенностью характера героя русской литературы середины XIX века является то, что, не разрешив общефилософских вопросов о смысле бытия и месте человека в нем, он не может удовлетворительно построить и свое собственное существование. «Мировые проблемы» становятся жизненно насущными и для героев «Войны и мира» Толстого, в первую очередь для Андрея Болконского и Пьера Безухова.

Оба этих героя подчиняют свою жизнь поиску истины и проходят во многом схожий, но все-таки различный путь развития. Андрей Болконский по натуре очень одаренный и незаурядный человек. Как и герои Лермонтова, Герцена, Тургенева, он чувствует, что в пустом и пошлом светском обществе ему не место. Князь Андрей в начале романа одержим мечтой о подвиге, о «своем Тулоне», его кумир – Наполеон. Мечты Болконского, разумеется, романтичны. В них он совершает свой подвиг непременно на виду у всех, так сказать, под аплодисменты зрителей. И что сразу же настораживает: в подвиге князь Андрей видит не столько служение какой-то возвышенной идее, сколько величие собственной личности. Действительность разбивает его мечты. Подвиг, который ему удается совершить, лишен романтического ореола, но даже не это самое главное. Смертельно раненный на поле Аустерлица, князь Андрей неожиданно понимает, что есть на земле вещи поважнее подвига, славы, собственного величия. Символом этого прозрения становится высокое небо, которое видит раненый, удивляясь, что раньше не замечал его. В этот момент душа князя Андрея приобщается к вечности, а все земное, в том числе и его недавний кумир Наполеон, видится в истинном свете: как нечто мелкое и ложное. Но такое прозрение для Болконского возможно только перед лицом смерти. В обыденной жизни к нему вновь возвращаются мечты о собственной славе, карьере и т.п. Деятельность князя Андрея в комиссии Сперанского показывает это очень четко. Несмотря на то, что он искренне старается приносить пользу делу, он и здесь видит прежде всего самого себя и с горечью и разочарованием убеждается, что его незаурядные способности не оценены по достоинству, да вряд ли кому и нужны.

Отдельно следует сказать о любви князя Андрея к Наташе. Это чувство явилось важной ступенью в его нравственном развитии и одновременно – нелегким испытанием. Можно сказать, что при всей искренности и глубине чувства, князь Андрей и в любви видит прежде всего самого себя, что особенно сказалось в его реакции на попутку побега Наташи с Анатолем. Не попытавшись даже разобраться в психологическом состоянии Наташи или как-то ей помочь в этот трудный момент, князь Андрей решительно разрывает помолвку, видя в поступке Наташи прежде всего удар по своей чести и самолюбию. Понять и простить – это еще недоступно князю Андрею, при всей возвышенности и широте его характера. Для того чтобы князь Андрей приблизился к истине, необходимы два обстоятельства: во-первых, сближение с народом во время Отечественной войны, и во-вторых, снова смертельное ранение. Война в известной степени лишает князя Андрея юношеского романтизма и одновременно приближает к народной правде. Ранение же на Бородинском поле снова обращает его мысли к вечности. Не случайно в этот момент он не чувствует никакой ненависти к Анатолю, которого он считал своим злейшим врагом, потому что его личность отступает на второй план, а на первый снова, как и на Аустерлицком поле, выходит идея вечности. Но в нравственном развитии князя Андрея толстой не расставляет все акценты до конца: читателю, как и княжне Марье с Наташей, остается неизвестным, чем же в конце концов закончились идейно-нравственные искания этого героя. Намек на возможный итог содержится с не Николеньки, сына князя Андрея. Важнейший вывод из судьбы князя Андрея сделать все-таки возможно: познание истины необходимо требует от человека приобщения к вечности, а значит – отказа от индивидуализма, от гипертрофированного чувства собственной личности. Истина, по Толстому, не в чести и самолюбии, но в прощении и примирении с жизнью. Путь князя Андрея, этого дорогого Толстому героя, - это прежде всего путь ошибок и заблуждений искреннего и умного человека, про которого можно сказать, что отрицательный опыт – это тоже опыт, и весьма ценный.

Дополнительно:

Андрей Болконский / Энциклопедия литературных героев. — М.: Аграф, 1997.

Е.В.Амелина Нравственные искания Андрея Болконского в романе Л.Н.Толстого "Война и мир".

«Дорога чести» / Литература: Учеб. пособие для сред. спец. учеб. завед. — М.: Высшая школа, 1984.